Все началось с того дня, когда я стал гренадером.
Вот и неправда, «стать гренадером» - это вовсе не значит принять ту сексуальную позицию, о которой вы подумали. Для меня это значило в один прекрасный погожий день собрать в кучу все свое мужество, патриотизм и идиотизм, послать к черту здравый рассудок, припереться в приемный пункт Тренировочного лагеря Свирепых Щенков и проорать прямо в рожу дежурному сержанту:
- Хочу служить Свирепым Щенком, мать вашу в корень! Внесите меня в ваши гребаные списки!
(Накануне я весь день осторожно подслушивал диалоги новобранцев со вчерашним дежурным сержантом, и пришел к выводу, что рекруты, не использовавшие слов «гребаный» и «мать вашу в корень», были тут же признаны недостаточно смелыми для военной службы и отправлены обратно по фермам, косить водоросли.)
Сержант оценивающе взглянул на меня и с нескрываемым уважением ответил:
- Так-б, долбаный рекрут, ты-б ... цензировано ... в пансион б..я…городных девиц пришел, или ... цензировано ... в казарму? Мы тебя-б здесь быстро научим говорить-б культурно!
После чего он не менее информативно объяснил мне, куда надо идти и что делать.
Все дальнейшее, как ни странно, заняло совсем немного времени. Как мне показалось, минуты 3, не больше. Дюжий робот-старшина затолкал меня в какую-то камеру, там меня с ног до головы облили каким-то кремом-депилятором, от которого все волосы облезли с тела вместе с одеждой. Еще до того, как я успел расстроиться по этому поводу, меня всунули в какие-то зеленовато-поносные шмотки, которые быстро просушили феном до тех пор, пока они не ужались до пропорций моего тела. Дальше на голову мне напялили каску, на пояс навесили десяток гранат, а на плечо – винтовку, и за оставшиеся 30 секунд с помощью нейро-телепатического тренажера научили меня всем этим пользоваться.
- Вау! Я знаю кунг-фу! – С гордостью воскликнул я, выходя из тренажера, и тут же грохнулся на пол под тяжестью амуниции и бремени новых познаний.
Тот факт, что предыдущие 4 года я отработал админом компьютерного клуба, и моя физическая подготовка соответсвовала профессии, никого не смутил. Меня приняли в Свирепые Щенки.

Вот так и началась моя военная карьера.

Вот так и началась моя военная карьера.
Сказать по правде, первые пару месяцев она меня вполне устраивала.
Я приобрел массу важных познаний. В первую очередь я узнал, что основная задача Гренадера (как, впрочем, и любого другого Свирепого Щенка из Тренировочного лагеря) – это ни во что не вмешиваться и никому не мешать.
Когда я в первый же день заикнулся на тему боевых действий и патриотического долга, лейтенант Джексон поощрил мои умственные способности подзатыльником по каске. Затем он вежливо разъяснил мне, что войну-б ... цензировано ... ведут эти сраные ублюдки в крейсерах, которые до того слабы морально и физически, что могут принимать участие в боевых действиях только под защитой корпусов бронированных тяжеловооруженных звездолетов. Причем даже тогда эти трусливые засранцы готовы наложить в штаны, если в одном корабле их окажется меньше ста человек. А мы, Свирепые Щенки – военная элита, воплощение силы, смелости и патриотизма Военно-Сотовых Сил, и потому дурацкие потасовки с соседними комплексами – ниже нашего достоинства. Наш долг – украшать собой улицы, площади и бары (в особенности бары) родной Соты, своим гордым и воинственным видом подымать моральный дух трудового народа и внушать ему уверенность в завтрашнем дне и в полной безопасности.
В первый момент я приуныл от таких известий, так как в сущности именно этим – шатанием по улицам, площадям и барам (в особенности барам) Хоум-Сити я и занимался уже полгода с тех пор, как не смог пофиксить на серваке Винду’2500-Лиенсу эдишн и был изгнан с админского кресла. (Как выяснилось позже, Лиенсу эдишн вообще не должна запускаться на платформе PC – она предназначена для инсталяции в органические мозги ядозавров и инфильтраторов.)
Однако потом мне открылся тот немаловажный нюанс, что для подъема морального духа Гренадеров на вообще недосягаемые высоты, им ежедневно выдают пайку из 3,5л свежесинтезированного из отходов кадериумной индустрии пива, и разрешение на отстрел бомжей в Нейтральной зоне. Тут мой дух действительно занял подобающее ему высокое положение, и я начал проникаться радостями армейской жизни.
Первой из этих радостей было, конечно, желание пальнуть во что-нибудь более живое, чем бот на мониторе. Из табельного оружия у нас, Гренадеров, имелось 10 гранат и одна винтовка. Гранатами Устав пользоваться запрещал. Вообще. Потому как в каждой из них содержалось аж 170 единиц стазис-энергии, и разрушительная сила их была страшная. До сих пор деды передают из уст в уста слух о том, как в старые добрые времена один Гренадер в жарком споре попытался логически доказать бармену свое право на бесплатное обслуживание. Для усиления своей аргументации бармен призвал в советники четверых вышибал. Тогда Гренадер вскричал:
- Но пасаран! Мое кунг-фу сильнее! – и сорвал с пояса гранату.
Говорят, взрыв услышали даже археологи в Нейтральной пустыне. На месте бара образовалась воронка, достигшая стен соседнего нано-кристаллизатора, и чтобы зарыть ее использовали 500 тонн еды, пару лет назад забытой на дне Пищевого Хранилища. Гренадера, естественно, приговорили к расстрелу, и расстреливали прямо на месте происшествия, поскольку так и не смогли отскрести тело виновного от стенки нано-кристаллизатора.
Вот после этого Устав и запретил пользоваться гранатами.
Но на наше счастье помимо гранат имелась еще отморозная винтовка. Отморозной она зовется потому, что стреляет кристаллизованным нано-сгустком, который мгновенно замораживает любую цель небольших размеров. В комплект с винтовкой идет коронный прием «финиш хим!» в виде удара ногой в корпус замороженного противника. От этого удара остывшее до 4 Кельвина тельце несчастного падает наземь и раскалывается на кусочки. Самые кровожадные из Гренадеров сохраняют в морозилке по одному такому кусочку от каждого убитого противника. Более милосердные солдаты дают им расстаять и скармливают дворовым псинам.
Вот с такими винтовками мы и охотились солнечными днями на бомжей, которые массово прибредали к Пищевому Хранилищу, в надежде раздобыть хоть что-то из пропитания, или на худой конец загрызть отбившегося от группы археолога. Откуда происходят бомжи, и кто они такие – никто в точности не знал. Лейтенант Джексон говорил, что это потомки пробной партии дронов, которых когда-то завезли на Соту в качестве полицейских собак. А сержант Вилсон как-то очень тихо сообщил, что по новым данным бомжи – это уволенные из научных центров лаборанты, мутировавшие под влиянием радиации и продиумной пыли. Эта версия пришлась Гренадерам по душе, и в бомжей-лаборантов стреляли с немалым удовольствием.
Дело в том, что ученые были самыми оборзевшими гадами во всем Хоум-Сити. Ничем полезным они не занимались (в отличии от нас, Свирепых Щенков), но занимали огромные шикарные помещения, в 10 раз просторнее наших казарм, исправно пожирали отборные харчи, покупали себе шестисотые аэромобили и дачи на Острове. Правда, время от времени ученые – чисто для отмазки – изобретали что-нибудь, однако оборзение их быстро прогрессировало, и ученые чем дальше, тем реже удосуживались хоть что-нибудь открыть. Не то чтобы ученых на Соте не любили - просто когда они появлялись в светлое время суток за пределами своих центров, их тут же замечали и начинали бить. Без злобы. Но ногами. Иногда прикладами. Не больно. Но по яйцам.
Да, так о чем это я? Ага, о Пищевом Хранилище.
Пищевое Хранилище – это гигантская консервная банка с полкилометра в диаметре, на 3 четверти вкопанная в песок Нейтральной пустыни. На ней хорошо загорать, нежась в розовых лучах утреннего Ориона и попивая пивко, а когда это надоест – можно слезть с крыши на песок и немного поразвлечься охотой.
Вечером, когда темнеет, и в Нейтральной пустоши становится зябко, хорошо вернуться в Хоум-Сити, с презрительными лицами прошествовать по Проспекту Открытых Ворот прямо к Убежищу, там возле него завалить в один из роскошных ресторанов на берегу моря, и провести ночь так, чтобы наутро никто не усомнился в силе и доблести Свирепых Щенков.
А в выходные можно прекрасно порыбачить, рассевшись на балках гидрофермы, заросших водорослями, махровыми как носки. Или выиграть в СтарКрафт у пилота штурмовика, в качестве уплаты долга взять на вечер его железную муху-цеце и пронестись на ней сломя голову над ночным Центром, залитым сиреневым сиянием продиумной пыли, алым заревом судоверфей и голубым сиянием Межкольцевого портала.
Словом, военная жизнь, как сильный наркотик, затягивала и вызывала привыкание. И вот когда я увяз в ней уже по самые уши, как бегемот в болоте, случилась одна фигня.

Меня выбрали в прослойку.

Просто здорово, чувствуется рука мастера
Ждем (надеюсь все ждут?) продолжения!


ААА! Меня выбрали в прослойку!!!!

A gde prodozlhenie?

А-АА! Меня выбрали в прослойку!
Ну, то есть что такое прослойка я тогда, конечно, и не догадывался. Даже само это модное словцо я узнал несколько позже. Однако неладное почуял сразу. Как только лейтенант Джексон построил нас на плацу и проорал:
- Нужен доброволец для выполнения задания особой важности!
так сразу я неладное и почуял. Так прямо сразу и почуялось мне: похоже, бить будут. Без злобы. Но ногами. Возможно даже прикладами.
После минуты мужественного молчания лейтенант добавил:
- Одному из вас представится возможность совершить подвиг во благо родной Соты! Доказать свое мужество и патриотизм!
Тут я заметил, что Джексон от важности момента даже перешел с офицерской лексики на нормативную, и чутье неладного стало не то что чутьем, а сам что ни на есть обонятельным осязанием. Я украдкой огляделся по сторонам и по героическим лицам сослуживцев понял, что вся рота разделяет мое жгучее желание выполнить свой долг перед Родиной, только никто не хочет показаться невежливым и вылезть вперед всех. Напряженный момент затягивался.
Вот тут на плацу появился капитан Бичер, командир танкера «Гондурас-16». Он направился прямиком к лейтенанту, который тут же вытянулся в подобострастной стойке «смирно». Бичера в армии уважали все поголовно – может быть за то, что он пережил целую Всесферную войну и ни разу не умер, а может быть за то, что он написал больше всех сообщений на форум.
Вобщем, этот самый капитан Бичер вразвалочку так подвалил к лейтенанту, отодвинул его и сам заорал на нас:
- Это еще что за инсинуации! Ану сейчас же доброволец три шага вперед!
Я, понятно, не сделал ни шагу. Но меня подвела проклятая теория относительности. Вся остальная рота дружно и слаженно шагнула назад, и я остался вышедшим из строя, наедине с начальством.
- Молодец! Герой! – Похлопал меня по плечу капитан. – Поздравляю!
Мне в спину повеяло ветерком – это рота в 60 глоток с облегчением выдохнула.
- Следуйте за мной, фоллоу так сказать ми, - самодовольно провозгласил Бичер.

Уж и не помню, куда конкретно мы проследовали. Зато хорошо помню вечер, переходящий в ночь. Мы (в числе четверых рыл) восседаем в «щенячьей» пивнушке «Мастдай», и остальные три рыла – по-видимому уже опытные в деле совершения подвигов – просвещают меня по части моей дальнейшей судьбы.
- Значит так, ньюб, слушай сюда. Прослойка – это полная жопа. Особенно если ты 1лвл. ИМХО ты дебил, что вызвался.
Такое внятное пояснение дал мне мускулистый Гладиатор, прерывая фразу чтобы отрыгнуть пивной пены.
- Извините, я не совсем понял… - Смущенно переспросил я, - Кто такой ньюб, что такое прослойка, 1 лвл – это единица измерения какой величины, и что значит аббревиатура ИМХО?
- Де факто ты дебил, - покачав головой, констатировал Снайпер. – Даже жалко на тя время тратить.
Чтобы не тратить время впустую, он вытащил из ствола своей снайперки косяк, толстый как гильза, и раскурил его от огнемета Гладиатора.
- Да че там, просветим ньюба, - смилостивился надо мной Танкист. – Авось еще пару дней проживет, что ж ему, все это время невеждой позориться.
Он взболтал стакан водки, чтобы выпавший в осадок сухой спирт поднялся со дна, залпом опрокинул его и повернулся ко мне.
- Значит слушай. Ньюб – это ты. 1лвл – это тоже ты. и прослойка – это тоже ты.
- А кто же тогда вы?
- Мы – тоже прослойка. Но не ньюбы, и не 1лвл. Усек?
- Не совсем…
- Да ты че, совсем придурок? Че ж тут непонятного?! – Обозлился Танкист и махнул на меня рукой.
- Гарсон, спирта! – Крикнул Снайпер.
На крик отозвался не только официант. Только что нарисовавшийся в баре капитан Бичер тоже поспешил к нашему столику.
- Хелло, пипл! – Благодушно рявкнул он. – Что, пьянствуем, морально разлагаемся? Так сказать, моралли декомпозинг?
- Чего? – Переспросили мы хором.
Воспользовавшись нашим замешательством, капитан приземлился за наш столик и перехватил у официанта поднос с сухим спиртом. Не тратя времени на приготовление водки-шипучки, Бичер мастерским жестом свернул в трубочку банкноту и через нее втянул в ноздрю белый порошок. Потом то же самое во вторую ноздрю. Смешавшись с никотиновым налетом на стенках его легких, сухой спирт дал желанный эффект.
- Эх, хорошо! - Сказал капитан и с грохотом откинулся на спинку табурета.
Когда мы помогли ему подняться с пола, он продолжил начатую мысль.
- Хорошо, говорю. Гуд. Вери гуд. Э лот оф гуд!
- Априори гуд, - ввернул Снайпер.
- Не, феллоуз, вы априори в ... цензировано ..., - с улыбкой сообщил Бичер. – Не обижайтесь, это так была, шутка. На самом деле вы – в полной ... цензировано .... А вот я…
- Что ты? – Угрюмо буркнул Танкист.
- А я форева. – Вновь затягиваясь спиртом, ответил капитан. – Полетаю еще пару лет на танкере, и стану самой старой плесенью во всех ВСС. Меня за выслугу лет Генералом Соты назначат. Непременно назначит, дэфинитли. Глядите, я вот себе к этому случаю уже даже аватару подобрал!
Бичер извлек из кармана карточку с рисунком. Мы воззрились на нее. Сверху там стояла гордая надпись «Генерал Соты», ниже – 4 серебряных звезды, а еще ниже – якобы фотография. Только на капитана Бичера эта фотка похожа не была. Да и вообще ни на кого другого тоже. Это было какое-то шизонуто-сюрреалистское сплетение линий и пятен, выглядевшее грозно и пугающе.
- Никого не хочу обидеть, но что-то на вас непохоже… - С сомнением протянул я и всмотрелся внимательнее. Под рисунком стояла ну совсем уж непонятная мне надпись «сообщений: 457». – А это что значит?
- Донт ноу… - Смутился Бичер. – Так по форме положено.
- А с чего ты решил, что ты еще пару лет проживешь? – Спросил Танкист, все так же угрюмо (правду говорят: какой танк, такой и хозяин).
- Это же клиар как божий день! Я же в танкере летаю! А танкер – он самая крепкая жестянка в ВСС. Потому как его знаете из чего делают? – Бичер заговорщицки наклонился поближе к нам и перешел на шепот. – Когда противники, враги и неприятели сбивают штурмы, или дефы, или крейсы, то от них остаются черные ящики. Мы эти черные ящики переплавляем и из этого материала делаем броню для танкеров. Ничем не прошибает, индид!
Я был бы рад продолжить этот познавательный диалог, но тут, уже не впервые алкоголь сыграл поворотную роль в моей жизни.

Немножко расслабился, но все равно левел чувсвуется
А сериал бразильский? 286 серий?

Нашел время такие вопросы задавать!
По случаю 1 апредя я тебе и 500 серий пообещать могу!
Да и вообще, сериал скоро перейдет на видео под названием "Сфера-Барбара"

А пока - новая серия.

Я был бы рад продолжить этот познавательный диалог, но тут, уже не впервые алкоголь сыграл поворотную роль в моей жизни.

Мое пиво, как говорится, подошло к концу, и мне пришлось выйти чтобы перелить его в более подходящее место. По пути обратно я был перехвачен на полдороги к столику. Путь мне преградила ободраная фигура в лохмотьях, окруженная отравляющим облаком ароматов перегара и канализации. Сомнений быть не могло – передо мной стоял археолог.
- Пожалуйста, мил человек, будь так любезен, уважь старика… - бойко залепетал он.
- Иди прочь, архоголик! – Рыкнул я.
Это когда-то, в давние времена, археологов почтительно звали Архами. Сота была тогда почти незастроена, Остров хранил девственную чистоту, и Южный берег моря вообще казался невообразимой далью. А Архи уже тогда путешествовали повсюду, чаще всего по сотровным лугам, привозили оттуда поразительной целебности травы, а после третьего косяка начинали дюжинами травить анекдоты. Вот тогда их любили и уважали, и звали Архами.
А теперь конопляные луга заросли фермами и дачами ученых, во всей Соте (не говоря уже о Хоум-Сити) не осталось и квадратного метра, свободного от построек, и единственным полигоном для археологиеских раскопок стала канализация. Именно там археологи и проводили теперь большую часть своей жизни, а вылезая беспробудно пили, омерзительно воняли и ненавидели весь мир. Так что звались они теперь архоголиками и слыли самыми последними в Соте ничтожествами (конечно, после бомжей).
И вот такой вот огрызок общества теперь намертво прилип ко мне:
- Милок, ну уважь старика! Угости, а?.. Ну хоть килограмчик спиртику, а?.. Ну хоть пол-кило… Водички я в море наберу, даром что с нефтяными отбросами… Будет старику на сутки счастья. Ну смилостивись, а?
- Иди к черту, дед. А лучше – к себе в вытрезвитель. Проспись. Небось завтра тебе в канализацию лезть.
- Не видать мне больше вытрезвителя, милок. Снесли наш вытрезвитель, - с грустью сообщил дед.
- Это как?
- А вот так. Вылезли мы сегодня из отстойника, возвращаемся – глядь, а вытрезвителя-то и нету. Говорят: ферму на том месте строить будут. Еду производить. От нее, говорят, больше пользы чем от нас, стариков немощных. Еды им захотелось, сволочам! И так ею все склады завалены!
Тут я внезапно проникся к деду если не уважением, то хотя бы состраданием. Потому как еды мы, Свирепые Щенки, несмотря на ее тотальное перепроизводство, вообще не видали. Не полагалось в армии солдат едой кормить. Питались мы какой-то пастой из полевых репродукторов, по вкусу, цвету и запаху напоминающей зубную.
- Гады, - посочувствовал я.
- И не говори! А только я им чуток насолить да успел! – Дед довольно поскрипел зубами. – Да-а, доложу я вам. Ведь мы сегодня, как дно отстойника прочесывали, так и выловил я штуковину одну. Хоть сквозь дерьмище и не видно нифига, а сразу я почуял: артефакт это. Вынырнули, гляжу – точно артефакт! Офигительный артефакт рулеза! Хотел я его сперва завхозу сдать, а потом как глянул, что вытрезвитель снесли и всех нас на улицу вытурили – хрен думаю, кукиш вы у меня, а не артефактец мой получите! Оставил себе. Хочешь глянуть?
Дед подмигнул мне так соблазнительно, что я испугался, как бы нас обоих не пристрелили за пи.... в общественном месте. Однако любопытство взяло верх. Я кивнул.
Дед порылся в лохмотьях и извлек из-под полы завернутое в тряпочку нечто. Я развернул и взял нечто в руку. Оно тут же засияло мягким сиреневым светом, а по телу моему прошла жаркая волна офигения.
- Офигительный артефакт! – Признал я.
- А хочешь тебе отдам, милок? – Проворковал архоголик. – Всего за кило спирта. Ну ладно, за пол-кило!
Эх, что делать! Сострадание к старости – болезнь трудно излечимая. Купил я деду вожделенный кулек спирта и порулил в казарму. А артефактец-то офигительный теперь в кармане моем лежал. Была у меня мыслишка, пойти с ним на коннектор и обменять на что-нибудь путное. На миномет подержаный, что ли… Или хотя бы на вечный бульбулятор на продиумных батарейках.

Только не успел я – на утро отправился подвиг совершать.

Маты не успеваю удалять
Прошу тебя, давай без них

Классно, молодца! Читаю с удовольствием! Так держать, даешь 1000 серий!

Ждем продолжения

Прикольно

Только не успел я – на утро отправился подвиг совершать.

Всю ночь мы перлись по тунельной реке сквозь мрачные закоулки пространства. Впереди растянулись величавой колонной крейсера, за ними пыхтели грузные транспорты и танкеры, а в самом конце ползла ржавая, но очень здоровая баржа, которую ее идиот-создатель поименовал гондолой-транспортером. В барже помещались мы, герои, в числе по одному герою каждого из родов войск, а еще – дрон и червь. Что делали в одной барже с героями эти твари – нам было непонятно, и где-то даже оскорбительно. Ясное дело, что совершать вместе с нами подвиг они не будут – еще чего! Рылом не вышли. Тогда зачем их вперли в наш героический коллектив?
На втором часу пути мы нашли ответ на этот вопрос. Кроме нас в барже не было абсолютно ничего, только танк от Танкиста. Турбулентные потоки, взбудораженные идущими впереди крейсами, изрядно болтали гондолу-транспортер (ей богу, ну и названьице!), и потому развлечение у нас было только одно – время от времени пойти поблевать. Остальное время было скучно.
Вот тут кто-то и предположил: видать, твари едут с нами для развлечения!
В качестве первого развлечения мы сыграли прикладами и дроном партейку в крикет. Дрон не обиделся.
Потом мы захотели проверить, помещается ли дрон в танковый ствол. Он помещался, но плохо. Пришлось забивать. Дрон все равно не обиделся. Но вылезти из ствола сам не смог.
Пришлось выталкивать. Опять-таки прикладами. Дрон и тут не обиделся. Сами посудите: сложно на кого-то обидется, не имея головного мозга!
Потом наше экспериментаторское рвение разгорелось до того, что мы задумали спарить дрона с червем. Вот это оказалось посложнее, поскольку червь, даром что скользкий и мерзкий, головной мозг имел и спариваться не хотел. Изловить его мы тоже не могли. Червь оказался на поверку шустрым гадом, ползал очень даже кабанчиком, причем в освновном по стенам, и регулярно норовил залезть в какую-нибудь щель, например, под танк.
Первым психанул Камикадзе. С перекошенным лицом он выхватил свой не лазерный, но вполне китайский меч и рубанул червя, только выползавшего из-под танка.
Оглядываясь назад, можно сказать, что наш самурай допустил ошибку. Так как после этого у нас стало 2 червя, каждый вдвое меньше исходного, и соответсвенно вдвое шустрее.
Одного из них в конце концов удалось поймать, и чтобы он не уполз еще куда, им (червем) связали ноги дрона. Со второй половиной оказалось сложнее. В итоге пришли к соломонову решению: для прослойки и одного червя хватит! – открыли десантный люк и выдули неуловимую половину червя прямо в тунельную реку. В полете закручиваясь в узел и ловко группируясь, червь улетел в глубины пространства.
Изрядно измотавшись от всей этой охоты, мы забыли о наших биологических экспериментах и захрапели.

Проснулся я от мощного пинка под мой свирепо-щенячий зад, за которым последовало столкновение с землей. Оглядевшись по сторонам, я понял: пришло время мочиловки. Даже не знаю, что навело меня на такую мысль: то ли полосы траншей с пулеметными гнездами передо мной, то ли вражеские дефендеры, громоздящиеся в небе плотной тучей.
Погода соответсвовала событиям: от толпящихся над головой крейсеров было пасмурно, в воздухе пахло озоном, реактивными выхлопами и свежей антиматерией, над пустошью прохаживался теплый турбулентный ветерок.
Свирепые Щенки веером разбежались от баржи-транспортера, которая тут же поспешила нырнуть обратно в тунельную реку. Ветеран, Снайпер, Гладиатор ожесточенно окапывались, единственный танк сиротливо торчал посреди поля, а из его люка сиротливо торчал Танкист. Червь проворно уползал от линии фронта, волоча за собой все еще привязанного за ногу дрона.
Поглядев на всю эту катавасию, я постучал по тактической рации и деловито спросил:
- Пацаны, а че делать-та?
- ОГО-ООНЬ!! – Заорала рация в ответ. – КИЛЛ ‘ЭМ ОЛЛ!!
Что тут началось - мама, роди меня обратно! Крейсера всей куче влупили по их дефендерам, те шустро спрятались за свои же танкера. Танкера (те что под удар попали), даром что из черных ящиков сделанные, не то что взорвались – просто расплавились, и в мелкий такой дождик из жидкого металла превратились. Вражеские ветераны (кстати, и телосложением, и рожами точь в точь на нашего Ветерана похожие) тут же из траншей повыскакивали, порывшись по карманам достали базуки. Дефендеры пальнули МИРВ-ракетами, крейсера в ответ – из плазмо-пушек. Кто-то на заднем плане рванул ядерную бомбу – чисто для подсветки. Кто-то прошелся по фронту акустическим резонатором – ихние солдаты еще пару метров без голов пробежали, потом застеснялись и попадали…
Пора и мне свою ляпту внести, подумал я и прицелился из винтовки в ближайший дефендер. Полагаю, только чудо спасло корабль от гибели: как раз в момент моего выстрела между нами пролетала ракета. В нее-то отморозная пуля и угодила. Ракета наполовину замерзла, шлепнулась наземь и раскололась как орех. Из нее вытекла лужица антиматерии, весело искрясь и потрескивая принялась анигилировать.
Поглядел я на эту иллюминацию, и вдруг меня осенило: а ведь ракета-то в меня летела!
- Так не честно! – Заорал я. – В меня, маленького, хрупкого – целая ракета! Да я вам сейчас!..
Я решительно вскинул винтовку… и кинулся наутек. Потому что в меня уже не одна, а как минимум десяток ракет летело. И пули свистели подозрительно громко, будто прямо над ухом. И лазерные лучи замелькали, как на кислотном дансинге. А там еще какой-то подонок на меня ракетницу наводил, а вон те трое миномет выкатывали…
- Вы что, свихнулись все!! Какого хрена все в меня стреляют?? – Орал я, набирая скорость и швыряя за спину совершенно запрещенную гранату. Ударная волна от нее придала мне ускорения и спасла от парочки плазмо-торпед, которые вскипятили камни прямо за моей спиной.
- А ты думал, в сказку попал , - заржала рация голосом капитана Бичера. – Ты же прослойка, вот и выгребай теперь!
Его гнусный вопль навел меня на спасительную мысль – вон, в трехста метрах от меня висел совершенно непробиваемый танкер «Гондурас-16». Да здравствует нычка! Урр-раа!!
Отмахиваясь прикладом от самонаводящихся пуль, я еще прибавил ходу.
- Эй, на танкере! Возьмите меня!! Человек за бортом!!!
- Потерпи минутку, - отозвался сердобольный капитан.
- Через минутку меня угрохают ... цензировано ...!
- Вот до этого момента и потерпи.
Я не сдавался – спасение было так близко!
- Мне нужно в лазарет! Я инвалид! У меня паранойя!!
Казалось, вот только подпрыгнуть осталось, и уцеплюсь за погрузочный манипулятор «Гондураса». Но проклятая винтовка помешала мне с честью выполнить до конца свой воинский долг. В решающий момент приклад больно стукнул меня под коленку, я споткнулся и растянулся на земле.
- Ёёёёё!... - подумал я.
И не ошибся…

Во-первых, заранее прошу прощения за элемент черного юмора, который присутствует в серии 8. Все-таки сериал военный как никак

Во-вторых, как по-вашему, 3 серии за вечер - это не слишком?..
Палюбасу, надо быть скромнее! Хоть и флуд-сериал, но не настолько же! Все, с этого дня не больше 1 серии в сутки!!

Вот, сам на себя нагнал, и на душе полегчало...