Что ж, я вижу вы выбрали неправильную сторону...
Ну ничего, придет время и я разьясню вам в чем заключается ваш гражданский долг, а пока моя цель - Рондор! Да-да, этот мозгляк, который мне всегда не нравился. Вы думали, что я не смогу справиться с расследованием без вас, жалкие неудачники?
Осталось недолго.

Я почувствовал в кармане руку мальчишки секундой позже чем было нужно. Он рванул от меня как заяц, выписывая дуги по узкой улочке, зажав в кулаке несколько хрустящих купюр. Я помчался за ним, рассчитывая на свои прежние заслуги. В кадетском корпусе я неплохо бегал, и даже занимал вторые места на традиционных ежегодных соревнованиях, проводимых в честь открытия нового учебного сезона.
Мальчишка нырнул в переулок, я влетел туда мгновением позже, но увидел лишь его пятки, мелькнувшие в щели забора, увы слишком узкой для меня. Однако перед этим он что-то уронил на землю. Я нагнулся и поднял скомканный комок бумаги.
Развернув его, я увидел утащенные у меня купюры (двух впрочем не хватало) и запечатанный маленький конвертик. В нем была записка: "В четырнадцать в кабачке "Под тремя кольцами".
В кабачке пахло дымком и бридером - фирменное блюдо "ребрышки на угольках". Я осмотрелся и подошел к человеку за стойкой. Он опередил мой вопрос, кивнув головой в дальний угол, где скрывался проход в отдельный зал, занавешенный пологом из плотной ткани.
Я вошел и увидел Матушку Нимбл.
- Привет, молодой шкет!
- Здравствуйте, Матушка Нимбл! А к чему такая секретность?
- Дела твои серьезнее, чем ты думаишь. Садись, расскажу, пока бридера кушаишь.
Я сел.
- Разгадали мои ребятушки твои головоломки. И даже больше. Я подсуетилась и достала предметики, о которых речь идет. - Она подтолкнула ко мне мешок и положила на стол листок с расшифровкой древних надписей. Я пробежал по нему взглядом.
- Из-за них уже уважаемого человека ограбили.. Нет-нет, не мы, другие.
- Другие?
- Да. Те, у кого Маузиф цепным псом работает.
- Маузиф!
- Да, милок, он самый. Но пес он и есть пес, а вот кто его хозяин даже мне пока выяснить не удалось. Но видать опасные, потому и хорониться приходится. Закрутила тебя нелегкая... Что дальше делать-то собираешся?
- Попробую попасть в Храм, чем скорее тем лучше.
- И?
- И сделать, как написано.
- Хмм, опрометчива юность, да где бы была без нее старость. Ладно, делай уж как порешил, сердце мое беды от этого не чует, а вот за тебя я опасаюсь.
- Ничего, Матушка Нимбл, рано нам еще ворота закрывать, поборемся!

Через три часа я вышел из гондолы. Храм маячил передо мной словно мираж. Устоит ли воздушный замок под ветром судьбы? Кто знает. Но я постараюсь.
Охранник, проверяющий документы, попросил меня пройти в служебное помещение для дополнительного осмотра. По пути туда к нему присоединился еще один. Краем глаза я заметил третьего, который отложил газету, которую читал до этого, и неспешной походкой двигался в мою сторону.
- Куда вы говорите? Сюда? Хорошо.
Я метнулся вбок от зловещей пасти полуоткрытой двери, поэтому удар ногой прошелся лишь вскользь по моим ребрам, двинул наугад кулаком - судя по сдавленному вскрику, попал. Вперед по коридору, потом налево, сзади крики и топот, отрывистые команды, вперед, закрытую дверь высадил плечом, дальше. Справа еще двое, и сзади несколько, не успели совсем чуть-чуть, хорошо подготовились, но мне повезло. Коридор, комната и окно. Закрываю голову руками и ныряю в него. Звон, боль в исполосованных руках, группируюсь в воздухе, кубарем по земле, вскочил, побежал, сзади выстрелы. До Храма метров восемьсот. Успею? Подтянул рюкзак на спине, чтобы не мешал. Оглянулся. Восемь-десять силуэтов, может больше. Вспышки. Пока местность неровная им будет сложно попасть, но перед самым Храмом открытая площадка, нужно успеть туда с запасом, чтобы не стать мишенью в тире. Бок онемел, дышать тяжело. Но надо бежать, бежать, бежать и не думать ни о чем другом. Выбор сделан, кости брошены и теперь катятся по столу. Я качусь, я бегу вместе с ними. Они за мной, десять черных фигур. Время от времени около каждой вспыхивает красный бутон, я считаю секунды и бегу дальше. Точка начала и конца. Спираль. Остается немного. Вот уже вход. Что-то взрывается в моем легком. Я на коленях. Небо полыхнуло красным, потом и земля. Руки угодили во что-то теплое. Быстро темнеет. Слышу шаги. Или мне только каж...

Странное ощущение. После стольких лет каменные тиски исчезли, теперь я чувствую себя камнем в этом странном разреженном мире.
Алтарь в центре, древние ключи и мое освобождение. Нет, еще Рондор. Мой милый Рондор. И его окровавленная рука на алтаре. И еще низенький человек в очках, его друг по кадетскому корпусу, археолог по имени Стаутфат. Оба в крови, один мертв, другой дрожит от усталости и напряжения.
В зал врываются горгульи. Их лица покрыты злобой, словно проказой. Когтистые лапы-крылья сжимают оружие, но оно бесполезно. Мои ладони и пальцы начинают танец смерти. Их глаза не могут оторваться от этого, пасти искажены в безумной судороге... и для них все кончено. Плоть к плоти, камень к камню, каменные статуи навеки проклятых. Я пронзительно кричу от жгучей боли в груди, камень трескается и разваливается на куски, стены дрожат.
Моя ярость и боль летят двумя хищными птицами, ищут свою жертву. Его нет поблизости, но предела тоже нет. Я вижу его развалившимся на диване, ожидающего известий, курящего кальян. Я шепчу ему в ухо: "День пришел!", он испуганно озирается, губы его дрожат, рука тянется к поясу, где висит оружие. Его сердце, злобное черное сердце, взрывается в когтях моих птиц, они тянут и рвут куски на себя. Когда Маузиф смотрит в глаза последнему суду, он видит мои глаза.
Я снова в Храме. Иду к телу Рондора и поднимаю его. Оно необычайно легко, но разве можно измерить драгоценные искры жизни? Он разбудил меня и уснул сам. У меня есть сила, чтобы вернуть его, но она ограничена пределами камня. Я шагаю за холодную грань стены, верхушка алтаря горит, объятая пламенем. Ключи и алтарь становятся единым целым.
Его веки начинают дрожать, рот приоткрывается, я вдуваю туда часть своей жизни. Он приподнимается, потом тяжело встает. Мы стоим и смотрим друг на друга. Он не знает обо мне ничего, а я знаю все, что происходило с ним после прикосновения к алтарю. Но у нас много времени.
Стаутфат смотрит на нас. Он улыбается и машет нам рукой. В знак благодарности я дарю ему удачу в поисках древностей, ему и всем кто помогал моему Рондору. Пусть Персей помнит день нашего счастья. Сейчас и навсегда.